Помимо моей частной практики, я также психолог фонда «Национальные ресурсы образования». Мы с коллегами работаем в рамках интернет-платформы «Я могу». Это анонимная психологическая помощь детям и подросткам. Треть всех обращений, которые приходят психологам проекта только в Москве – это вопросы, связанные с нарушениями пищевого поведения.
Сам по себе масштаб запроса вызывает серьезные опасения. Но что тревожит меня еще больше, так это то, что наши дети не могут найти общий язык со своими родителями. Многие из них готовы к изменениям и готовы принять помощь. Но их не слышат родители. Через одного ребята пишут, что родители в курсе и отмахиваются. Мол, это подростковые проблемы, займись чем-нибудь полезным, не страдай ерундой. Перерастёшь.
Вы не представляете, как страдают дети, как они боятся, как они одиноки наедине с усугубляющимся расстройством приема пищи.
Они боятся даже пойти к школьным психологам, потому что те могут позвонить родителям, а с родителями уже был разговор, который закончился конфликтом. И теперь их еще и обвинят в том, что они выносят сор из избы.
Я была вот таким же подростком с РПП, которого никто не принимал всерьез. Но это было десятилетия назад. Тогда в принципе мало кто знал о том, что такое нарушения пищевого поведения. Слова булимия и анорексия были чем-то из совершенно другого мира, к которому мы просто не могли иметь отношения.
Сегодня нам доступны все ресурсы. Сегодня у нас масса возможностей оказать помощь детям и купировать развитие расстройства. Также это важно сделать, чтобы определить наличие других возможных психических расстройств.
Симптоматика РПП – действительно, часто проявляется в переходном возрасте, поскольку это объективно триггерный период. Но предрасположенность к нарушению, как правило, является генетически заданной, подпитывается неудовлетворенными эмоциональными потребностями ребенка с раннего детства и навязываемыми стандартами красоты в соцсетях.
Так что:
· они не страдают ерундой,
· это очень серьезно,
· это не исключительно подростковая проблема. И совершенно не факт, что они ее перерастут и все пройдет само по себе.
Пожалуйста, будьте благодарны, если ребенок сам пришел к вам с этой проблемой. Это огромный шаг с его стороны. Выслушайте и покажите, что вы верите и готовы оказать полную поддержку.
Что стоит сделать в самом начале пути:
· прочитать книгу «РПП. Как страдающим и близким понять друг друга» (Александер, Сангстер),
· изучить принципы протокола Модсли, который построен на вовлечении семьи в терапию,
· обратиться к психиатру и профильному психологу,
· в крайних случаях рассмотреть госпитализацию.
Иногда чтобы решиться на госпитализацию, ребенку требуется пообщаться со специалистами амбулаторно. Это тоже задача психолога – сформировать готовность к изменениям, чтобы не ломать ребенка и не класть в больницу принудительно. Но иногда на это нет времени из-за тяжелых медицинских осложнений. И истощение настолько нарушает когнитивные функции, что на мотивацию не остается никаких надежд. Тогда не сомневайтесь, примите решение о госпитализируйте.
Только не бросайте их с этим один на один.
Сам по себе масштаб запроса вызывает серьезные опасения. Но что тревожит меня еще больше, так это то, что наши дети не могут найти общий язык со своими родителями. Многие из них готовы к изменениям и готовы принять помощь. Но их не слышат родители. Через одного ребята пишут, что родители в курсе и отмахиваются. Мол, это подростковые проблемы, займись чем-нибудь полезным, не страдай ерундой. Перерастёшь.
Вы не представляете, как страдают дети, как они боятся, как они одиноки наедине с усугубляющимся расстройством приема пищи.
Они боятся даже пойти к школьным психологам, потому что те могут позвонить родителям, а с родителями уже был разговор, который закончился конфликтом. И теперь их еще и обвинят в том, что они выносят сор из избы.
Я была вот таким же подростком с РПП, которого никто не принимал всерьез. Но это было десятилетия назад. Тогда в принципе мало кто знал о том, что такое нарушения пищевого поведения. Слова булимия и анорексия были чем-то из совершенно другого мира, к которому мы просто не могли иметь отношения.
Сегодня нам доступны все ресурсы. Сегодня у нас масса возможностей оказать помощь детям и купировать развитие расстройства. Также это важно сделать, чтобы определить наличие других возможных психических расстройств.
Симптоматика РПП – действительно, часто проявляется в переходном возрасте, поскольку это объективно триггерный период. Но предрасположенность к нарушению, как правило, является генетически заданной, подпитывается неудовлетворенными эмоциональными потребностями ребенка с раннего детства и навязываемыми стандартами красоты в соцсетях.
Так что:
· они не страдают ерундой,
· это очень серьезно,
· это не исключительно подростковая проблема. И совершенно не факт, что они ее перерастут и все пройдет само по себе.
Пожалуйста, будьте благодарны, если ребенок сам пришел к вам с этой проблемой. Это огромный шаг с его стороны. Выслушайте и покажите, что вы верите и готовы оказать полную поддержку.
Что стоит сделать в самом начале пути:
· прочитать книгу «РПП. Как страдающим и близким понять друг друга» (Александер, Сангстер),
· изучить принципы протокола Модсли, который построен на вовлечении семьи в терапию,
· обратиться к психиатру и профильному психологу,
· в крайних случаях рассмотреть госпитализацию.
Иногда чтобы решиться на госпитализацию, ребенку требуется пообщаться со специалистами амбулаторно. Это тоже задача психолога – сформировать готовность к изменениям, чтобы не ломать ребенка и не класть в больницу принудительно. Но иногда на это нет времени из-за тяжелых медицинских осложнений. И истощение настолько нарушает когнитивные функции, что на мотивацию не остается никаких надежд. Тогда не сомневайтесь, примите решение о госпитализируйте.
Только не бросайте их с этим один на один.
